Режим бога. 2-я книга[СИ] - Страница 47

Завадский опять погрустнел, но тут свои "пять копеек"… О, нет! Свои "ПЯТЬ ЧЕРВОНЦЕВ" внес Леха, который с умным видом задал Клаймичу гениальный вопрос:

- Интересно, Григорий Давыдович, а эта… ну… Альдона… она петь не умеет?

Клаймич мельком кинул на меня взгляд и дипломатично вывернулся, с легкой полуулыбкой:

- Я её не слышал…

- А так-то красотка, - не сдавался Леха, - с Верой в паре смотрятся умопомрачительно!

- Им бы третьей красивую… например, шатенку, - поддержал Завадский.

Клаймич, уже не сдерживаясь, засмеялся, глядя на мою кислую рожу.

Завадский и Леха недоуменно закрутили, между нами, головами.

- Я уже предлагал ей. Она отказалась… - нехотя пришлось мне признать.

- При этом, они с Верой вместе закончили МИМО, а значит она хорошо знает английский и, по ее словам, она хорошо поет. Так она, по крайней мере, заявила Виктору, - не удержался Клаймич.

- А чего отказалась-то?! - высказал, их общий с Николаем, вопрос Леха.

- Не знаю… Она не стала объяснять, просто сказала "нет", - недовольно пояснил я, - да, и откуда мне знать? Может дипломатическую карьеру планирует. Вон у нее папа в МИДе работает.

Леха и Завадский моим ответом удовлетворились. Опять повисла тишина.

Наконец, Клаймич не выдержал:

- Витя, вы меня простите, но я позволю себе напомнить… Альдона потом проявляла желание вернуться к этому разговору, и даже интересовалась у меня вашими… возможными перспективами. Причем завела этот разговор сама.

- Так давайте её послушаем, что ли… Пусть споет… Вдруг сможет? Вот уже и вторая будет, - приободрился Леха, - а третью уж как-нибудь найдем! Страна большая…

Завадский тоже, явно, поддерживал эту же идею.

"Ну, так ли все рискованно? Захочет кому-нибудь, что-нибудь рассказать и так расскажет. А скорее всего просто и коротко откажется. Они же иначе, так просто, от меня не отстанут. Да, и подозрительны будут мои неаргументированные возражения. Хрен с ней…".

- Ну, пообщайтесь с ней сами, если хотите… Я то уже разговаривал… - вынужденно согласился я.

Тут же решили, что эту миссию исполнит Григорий Давыдович, когда Альдона оклемается от своей травмы.

Димон уехал. Леха звал меня попрощаться, но я отказался.

- Знаешь, Леша… Жизнь коротка, чтобы её тратить на общение с людьми, которые тебе не интересны. Раз Дима не с нами, то он мне не интересен. Только не обижайся… Он твой сослуживец, вас многое связывает, твои отношения с ним - твое дело. А от меня передай ему пожелания хорошего полета и успешной карьеры моряка…

Четыре дня, мы безвылазно провели в актовом зале. До обеда Клаймич с Завадским писали партии и аранжировку, а после обеда, приходящие на репетицию "аэлитовцы", помогали все это воспроизводить в реальную музыку, под мои, часто безнадежные, попытки приблизить звучание к оригиналу моего времени.

На третий день к нам, по просьбе Клаймича, присоединилась Верина мама - Татьяна Геннадьевна. Она дала пару дельных советов по аранжировке и стала активно натаскивать меня в вокале: обучать правильному дыханию, правильной осанке, распевке, специальным упражнениям для голоса и тому подобному.

Через два дня занятий со мной, она сказала Клаймичу, что такого в её преподавательской жизни еще не было, чтобы за два дня ученик прибавил в своих вокальных возможностях целую октаву.

- Гриша, он либо меня дурил в первый день, либо… у меня нет объяснений тому, что происходит…

Клаймич, пересказавший мне этот диалог, ждал ответа.

Я "недоуменно" пожал плечами:

- Я никогда не пел… мне сложно судить… Вообще-то, у меня всегда так в жизни происходило и происходит, после некоторой тренировки, все начинает получаться лучше. Но так происходит у большинства! Разве нет? Зачем мне Татьяну Геннадьевну "дурить"? У меня и "Городские цветы" на второй раз получились намного лучше, чем в первый! Вы же помните…

Клаймич смешался:

- Это, да… Но целая октава…

- Григорий Давыдович, а вы сами занимались когда-нибудь вокалом? Вам нравилось стоять в неестественной позе "держа диафрагму", и с глупым видом, делая губы буквой "о", тянуть заданный звук, как евнух после кастрации?!

Клаймич аж согнулся от хохота!..

Когда он успокоился и вытер слезы, я "недовольно" пробурчал:

- Вот, когда привык, тогда и сумел спеть так, как Татьяна Геннадьевна хотела…

"Нет, ну можно поделиться предположениями, откуда за ночь взялась еще одна октава… Но там, в перспективе, и до "дурки" станет недалеко.. Ведь даже мне, временами, не по себе…".

На пятый день, когда все партии и аранжировка оказались готовы, начались совместные репетиции.

Коля Завадский и Сергей - солист "Аэлиты" изображали Кобзона и Лещенко. Мою партию, после нескольких проб, Клаймич, все-таки, поставил не первой, а втиснул посередине.

Я не стал спорить. В каноническом варианте "вместо" меня пела Ротару, значит и в этом времени мне суждено будет "разбавлять мэтров" другой тональностью. Теперь я исполнял второй куплет:

Чтоб небо осталось звёздным,
Нам бой предстоит земной.
Во всех испытаниях грозных,
Любовь моя, будь со мной!
Я небу скажу, как другу:
Наш долг - продолжать полёт!
Стрелки идут по кругу,
Время идёт вперёд!

Я, разве что, изменил "любовь" на "страна". Показалось, что для подросткового исполнения это будет адекватнее.

"Соавтор! mля…".

Когда Клаймич с Татьяной Геннадьевной посчитали, что песня готова, во весь рост встала проблема: как ее записать?

Попытка использовать здоровенный санаторский катушечный магнитофон, успеха не имела - получалось глухо, с дикими шумами и… то есть, не получалось…